180 лет назад, в апреле 1843 года, был опубликован «рассказ в стихах» под названием «Параша», подписанный двумя буквами — Т.Л. Впоследствии выяснилось, что автором был Иван Тургенев, который до того, как стать одним из признанных мастеров прозы, писал стихи. «Параша» получила высокую оценку критика Виссариона Белинского, который, правда, обратил внимание на строчки: «Её Прасковьей звали. Имя это не хорошо…» и откликнулся на них насмешливым: «Разумеется, до замужества почти каждая из таких девиц — ангел доброты, дева чудная, неземная, идеальная, Полина или Надина…». По иронии судьбы в том же самом году Тургенев познакомится с Полиной Виардо, которая станет его музой на долгие годы. А связь имён Полина и Прасковья получит дополнительное обоснование.
«Мадемуазель Поли-и-и-н!»
Дело в том, что в православных святцах имя Полина не упоминается. Что, в общем, справедливо — имя это появилось в двуязычной среде русского дворянства на рубеже XVIII-XIX столетий. И оно примерно из той же серии, что Пьер Безухов или Элен Курагина — женский вариант французского имени Поль.
То есть своего рода домашнее прозвище, которое потом используется «в свете», может прилипнуть к человеку на всю жизнь и стать почти полновесным. Но только почти. Потому что по документам тот же Пьер Безухов всё равно значился как Пётр Кириллович.
По формальной логике такой вариант возможен, если девочка крещена с именем Павла или Павлина — такие святые в православных святцах как раз есть. Но в том-то всё и дело, что девочек в России так почти не называли. Зато Прасковий было в достатке. Их-то и называли на французский манер Полинами.
Что было, во-первых, незаконно, а во-вторых, противоречило здравому смыслу — имена-то разные! Однако, по всей видимости, в русском обществе уже тогда действовал негласный закон: «Если нельзя, но очень хочется, то можно». Связь имён Полина и Прасковья стала мало-помалу приобретать «законный» вид, к чему приложили руку, конечно же, отечественные литераторы. И, прежде всего, Александр Пушкин. Помните описание матери Татьяны Лариной? «Бывало, писывала кровью она в альбомы юных дев. Звала Полиною Прасковью и говорила нараспев…» То же самое можно найти и в личной переписке. Известно, что одну из дочерей друга Пушкина, поэта Петра Вяземского, звали Прасковьей. Но вот что пишет Александр Сергеевич: «Вяземские здесь. Бедная Полина очень слаба и бледна».
Эта незаконная связь стараниями самых модных трендсеттеров своего времени казалась настолько очевидной, что «работала» и в другую сторону, что не лезет уже ни в какие ворота. И, тем не менее, так оно и было. Люди, даже не очень знакомые с историей декабристов, должны хотя бы по фильму «Звезда пленительного счастья» помнить о трогательной истории любви француженки Полины Гебль и декабриста Ивана Анненкова. Особенно ухаживания Ивана Анненкова, блистательно сыгранного Игорем Костолевским — его манерное «Мадемуазель Поли-и-и-н!» стало своего рода мемом. Самое же интересное, что, приняв православие, Полина Гебль была крещена не с именем Павла или Павлина, как того требовали святцы, но с именем Прасковья. Просто потому, что эта аналогия уже успела укорениться.
Окончательно имя Полина было узаконено после революции, когда можно было уже не обращать внимания на святцы. А популярным его сделала лётчица Полина Осипенко, трагически погибшая в 1939 году. На её смерть откликнулся поэт Михаил Светлов, написав стихотворение «Полине Осипенко». С тех пор имя Полина живёт у нас уже совсем отдельно от Прасковьи, став полностью самостоятельным.
Инна и Римма — операция по смене пола
40 лет назад, в феврале 1983 года, состоялась премьера культового фильма «Покровские ворота», где одна из главных ролей досталась актрисе Инне Ульяновой, что сыграла по-мужски уверенную в себе женщину Маргариту Павловну. А одна из эпизодических — актрисе Римме Марковой. Она появляется там буквально на несколько секунд, и её персонаж даже не называется по имени. Но все мы помним ещё одну по-мужски уверенную в себе женщину, которая закуривает папиросу и говорит хриплым голосом: «Резать к чёртовой матери, не дожидаясь перитонитов!»
Тут поневоле проникаешься почтением к тем, кто взял на эти роли «по-мужски волевых женщин» актрис с именами Инна и Римма. В православных святцах эти имена, как ни странно, есть. Фокус в том, что носили эти имена мужчины. Согласно их житию, скифские мученики Инна, Пинна и Римма были учениками самого апостола Андрея Первозванного, который проповедовал в «северных варварских странах».
Почему эти мужские имена стали давать девочкам — бог весть. По мнению советского лингвиста Владимира Никонова, изучавшего историю русских имён, так стали поступать просто по ошибке, сочтя, что если уж имя оканчивается на «а», то оно, скорее всего, женское.
И точно так же по ошибке состоялся взлёт популярности имени Инна. Произошло это благодаря Инессе Арманд, деятельнице русского революционного движения и феминистке, которая в течение нескольких лет возглавляла женский отдел ЦК РКП(б). Разумеется, на волне популярности всего революционного стало востребованным и её имя. Однако многие решили, что Инесса звучит слишком вычурно, и «по-буржуйски», а вот Инна будет попроще, поближе к народу. И попали пальцем в небо, купившись на внешнее созвучие. Это разные имена. Инесса — всего лишь европейский вариант прочтения греческого православного имени Агнесса, Агния.
Оцените материал