Фото: Большой театр.
Сначала, в июле прошлого года, спектакль прошел в Гамбурге, теперь очередь дошла и до Москвы. Ведь «Анна Каренина» копродукция Гамбургского театра, которым Ноймайер руководит и для которого и создает свои балеты, и Большого (позже премьера состоится еще и в Канаде).
Итак, в зале Большого, как всегда бывает на его премьерах, финансовый и культурный бомонд. Состав публики пестрый: от Владимира Познера до Алексея Мордашова…
А на сцене – президентские выборы! Свой балет Ноймайер, как он часто это делает, перенес в современность. Еще до открытия занавеса слышатся восторженный свист, шум, крики…, а когда занавес открывается, мы видим всю сцену заполненную людьми с транспарантами. На всех одно и тоже лицо. Это Каренин, который у Ноймайера превратился в крупного политического деятеля. На всех табличках, что держат люди слоган «KARENIN VOTE» (Голос Каренину), а к колосникам поднимается впечатляющая агитка: 7 рядов портретов Каренина по 15 изображений в каждом ряду.
На трибуне выразительной жестикуляцией сам Алексей Александрович Каренин под цитируемое в Торжественной увертюре Чайковского «Боже царя храни» зажигает электорат предвыборными обещаниями — он переизбирается на следующий срок. В стороне подле трибуны сидит его семья – поддерживающие его жена – Анна и сын Сережа. Вокруг охрана…
То, что действие как и у Толстого происходит в России, в Санкт- Петербурге и Москве, заставляют сомневаться не только надписи на английском языке, но и следующие за ней сцены, в которых Алексей Вронский вместе с другими офицерами-однополчанами вместо скачек (как было в романе Толстого и в большинстве балетов поставленных на этот сюжет) готовится в фитнесс-зале к матчу по плохо в России известной контактной американской игре лакросс.
На эти же мысли наводит декорационное и музыкальное оформление сцены с Левиным (в котором автор романа зашифровал, как известно, себя самого): здесь явно показывается американская глубинка (в Милуоки, Штат Висконти, родился и вырос сам Ноймайер) с огромным сеновалом, на котором герой Толстого в ковбойской шляпе и кожаных штанах мечтает о Кити. Рядом стоит самый что ни на есть настоящий трактор, зеленого цвета с красными колесами, который заводит улыбчивый светловолосый деревенский паренек в джинсовом комбезе и под музыку в стиле кантри рассекает на нем по Исторической сцене Большого театра (управление трактором доверили артисту балета Михаилу Крючкову).
Сколь не велико было для Ноймайера искушение оставить происходящее в 70-х годах XIX века, иллюстрируя действие платьями и пышными историческими декорациями того времени (к нему в балете отсылает прежде всего музыка Чайковского, композитора, которого любил Толстой), не определенность места действия и перенос его самого в современность для хореографа принципиален. К такому приему он прибегал не раз (например, в балете по Гомеру «Одиссея»). Современность (кстати и в романе действие тоже происходит в современном Толстому и его читателям мире) ему понадобилась для того чтобы подчеркнуть вневременность конфликтов происходящих на сцене и свое желание исследовать не внешнюю фабулу романа, а то, что происходит в душах людей, их внутреннее состояние.
Для чего хореография, которую использует Ноймайер, подходит как нельзя лучше. Балетмейстер не только автор либретто и хореограф-постановщик, но и сценограф, художник по костюмам, автор концепции светового оформления. Чтобы сделать акцент на хореографическую и драматическую составляющие балета, декорации в спектакли являются лишь фоном, на котором разворачивается трагедия.
По сцене передвигаются несколько блоков, из которых конструируется пространство: будь это петербургская резиденция Карениных с картинами в стиле супрематизма на стенах или московская квартира Стива и Долли, больница или вокзал на котором впервые столкнутся Вронский и Анна..
Пустых движений у этого хореографа просто не бывает, каждый жест здесь осмыслен и отражает душевные переживания героев, их психологию. При этом танцуют тут все. А полный список действующих лиц весьма внушителен. В программке всего можно насчитать 25 человек, у которых в той или иной степени есть отдельно прописанные партии.
И это не только главные герои толстовского романа, но и акушерки (в сцене родов Карениной), гувернантки, балерины Большого театра с которыми путается брат Анны Стива (видимо указанная в романе Толстого балерина Большого Маша Чибисова и её подруги). Есть здесь даже певица, которая исполняет арию Татьяны в опере Чайковского «Евгений Онегин», когда Каренина приходит в театр. И даже у этой певицы, четко прописанная и отражающая психологическое состояние Карениной, хореографическая партия. Разумеется, присутствует в балете помощница Карениа Лидия Ивановна, с которой он в последних сценах балета свяжет свою жизнь, княжна Сорокина, на которую переключится Вронский, есть его соперник по скачкам (в балете по лакроссу) Махотин и многие другие герои.
Чтобы дать пространство для такого количества персонажей, Ноймайер даже хотел сделать свой балет своеобразным сериалом и показывать его на протяжении двух или трех вечеров. В конце концов отказавшись от этой идеи, хореограф все же не поступился принципом масштабности, подробности и обстоятельности своего хореографического повествования. Первый акт его двухактного спектакля длится один час сорок минут, второй час.
Не смотря на сложную структуру балета, обилие действующих лиц, Ноймайер проявляет в балете чудеса своего режиссерского дарования. Сцены (их в балете ровно двадцать) следуя одна за другой превращаются в интереснейшее повествование, не кажутся перегруженными и не слишком утомляют. Персонажи не мелькают, в их обилии зрителю дают время разобраться и публика внимательно следит за тем как разворачивается действие. Правда предназначен спектакль, не столько для балетных гурманов, сколько для театралов, ценителей четко выстроенной и смелой режиссерской мысли.
Главных, практически равноценных по значимости партий, в балете девять. Одна из центральных среди них партия Сережи, сына Анны от Каренина. Она настолько важна и значима для Ноймайера, что именно этому герою он ставит в детскую лошадку-качалку, точно такую какая была в доме самого Толстого. Значимая и незаметная деталь.
Сережа в балете не только играет в железную дорогу и игрушечный паровозик (привет Борису Эйфману), но имеет собственные вариации и дуэты. Поэтому занят в этой партии взрослый артист (одно из парадоксальных ноймайеровских решений), перед которым стоит трудная задача, быть органичным и не «переиграть» в ребенка. Самым убедительным из всех трех составов выглядит здесь прошлогодний выпускник академии хореографии Григорий Иконников (кстати потомок В.И. Чапаева).
А выделяет в романе Толстого Ноймайер несколько сюжетных линий, вокруг которых собственно и построен балет. Первая и главная – семья Карениных и отношения Анны с Вронским.
Фото: Большой театр.
Образ Каренина у Ноймайера не такой однозначный как образ Вронского. Как и Толстой, хореограф сострадает своему герою, и завершающая первое действие балета сцена, когда, едва не умершая во время родов Анна пытается примирить Вронского со своим мужем и тот ползком ползет к ее кровати – одна из самых пронзительных. Из трех составов истинно трагических глубин достигает в этой партии Александр Волчков. Но и на Семена Чудина партия, вопреки ожиданиям, легла удивительно точно.
Практически параллельно с семьей Карениных, Ноймайер на первых же минутах спектакля показывает и Вронского. Первый раз он появляется на сцене в тренажерном зале, и мы видим его раскачивающимся на гимнастических кольцах, когда он со своими друзьями готовится к матчу по лакроссу. Этот герой обрисован Ноймайером с физиологической и чувственной (очень важной для Анны) точки зрения. Перед нами физически развитый и хорошо сложенный красавец, к которому Анна, скучающая в обществе своего мужа (тот занят в основном своей избирательной компанией), имеет физическое влечение и с которым в конце концов связывает свою судьбу и жизнь.
В этой партии так же очень важно соблюсти баланс. Лучше других соответствует такому образу Артем Овчаренко, который не только хореографически, но и актерски преображает роль. Танцовщик не трактует её линейно, но придает своему герою многомерность и другой масштаб. Его Вронского связывают с Анной не просто физиологические, плотские, но и возвышенно-духовные отношения. И гибель любимой, это крушение, по его же вине, его собственного мира. Его жизнь тоже кончена.
Образ Анны выделен в балете даже одеждой. В отличии от костюмов других героев её изысканные платья созданы кутюрье Альбертом Краймлером (модный дом A-K-R-I-S). Ее облик в балете изыскан и окутан таинственным флером. На сам балет вдохновила хореографа прима Большого театра Светлана Захарова. Такой видит Анну сам Ноймайер. Действительно в её образе есть нечто такое, что роднит её с изысканными дамами «золотого века», красавицами пушкинской (не толстовской) поры. Говоря словами Михаила Кузмина – «красавица, как полотно Брюллова, такие женщины живут в романах, встречаются они и на экране, за них свершают кражи, преступленья, подкарауливают их кареты и отравляются на чердаках». Что-то декадентское проскальзывает в чертах и манерах Анны другого состава – Ольги Смирновой, она похожа на блоковскую незнакомку, женщину эпохи «серебряного века»…
Как всегда, внимателен Ноймайер в создаваемых им образах и к деталям. Ими, как и в других спектаклях этого хореографа, перенасыщен и балет «Анна Каренина». Со страстью филолога, которым Ноймайер является по первому образованию (он закончил университет города Маркета, штат Мичиган, получив степень бакалавра по английской литературе и театроведению), в своем балете он как бы делает сноски-примечания расшифровывая малейшие движения своих героев.
Например, сцена знакомства Вронского и Анны снабжена важной деталью, на которою обращает внимание зрителя сам хореограф. Она обозначается в либретто, как «игра с огнем». Вронский достает зажигалку и дает Анне прикурить, а дальше следует психологически разработанный и насыщенный смыслами дуэт (всего дуэтов Анны и Вронского в балете четыре), который в последствии, но уже под музыку Шнитке, а не Чайковского, зеркально повторяется во втором действии. В отличии от волнующего возбуждения первой встречи, физической искры, которая пробежала между двумя людьми увидевшими друг друга, здесь психологическое состояние Анны меняется на противоположное: она ощущает себя обузой для любовника и решается на самоубийство.
Не менее подробно показываются в балете отношения Стива и Долли, а также Левина и Кити.
Долли мы застаем в балете с коляской в тот момент, когда её муж Стива звонит Карениной по мобильнику и просит Анну уладить семейную ссору. Дальше мы видим сцену: Долли застает мужа в постели с гувернанткой мисс Гуль и тот успев надеть только одну штанину, начинает с Долли дуэт. Причем у Ноймайера показано все многочисленное семейство пары: шесть детей (шестой в коляске), которые самым активным образом задействованы в спектакле. Каждый из них имеет возможность не только показаться на сцене и умилительно попить чай из кукольного сервиза, но и потанцевать (в спектакле заняты ученики московской академии).
Кити на протяжении балета переживая измену Вронского и впадая в нервный срыв, успеет побывать в сумасшедшем доме (или в санатории, как корректно указывается в либретто). Нежная забота о ней Левина спасает от депрессии. И здесь Ноймайер ставит один из двух придуманных для этой пары дуэтов: тончайший по психологической прорисовке деталей дуэт, в котором Левин учит Кити заново ходить.
Закончится история этих отношений семейной идиллией, когда после танца фермеров с косами (позаимствованная из версии «Анны Карениной» Кристиана Шпука, но в отличии от него более массовая кордебалетная сцена, составлена из 6 рядов парней по 6 человек в каждом), Кити подъедет к Левину на тракторе даря ему новорожденного младенца.
Вся линия отношений Левина и Кити выстраивается в балете под музыку Кэта Стивенса: духовные искания композитора, открывшего для себя ислам как религию и принявшего имя Юсуф Ислам, и его радостная и светлая музыка, уподобляются в балете исканиям Левина.
Музыка Юсуфа Ислама, после музыки Чайковского, является вторым музыкальным пластом используемом Ноймайером в спектакле. Третий и самый значимый пласт музыки в балете – музыка обожаемого хореографом композитора Альфреда Шнитке, отражающая темное и иррациональное, что-то потаенное и подсознательное. Она используется в те моменты, когда Ноймайер создает ситуации нарушающее течение времени и выходящие за рамки обыденной жизни.
И самый важный персонаж связанный с этим пластом музыки в балете – железнодорожный рабочий в оранжевом комбинезоне, который попадает под колеса поезда (у Ноймайера заменяющая его кукла в комбинезоне неожиданно падает с колосников), служа и в романе, и в балете, предвестником несчастий и гибели Анны.
«Станционный мужик», появляется еще в самом первом балете, поставленном на сюжет толстовского романа. Его совместно с Виктором Смирновым-Головановым и Татьяной Рыженко в 1972 году осуществила Майя Плисецкая. После Плисецкой, собственно и открывшей для хореографии каренинскую тему, на балетной сцене появилось не менее полтора десятка различных интерпретаций романа. Но Ноймайер первый хореограф, который так основательно разрабатывает этот образ, делая его вместе с Левиным и Анной, едва ли не главным героем балета.
Мертвый железнодорожный рабочий в оранжевом комбинезоне является любовникам, как наваждение. На него поставлены дуэты и с Анной, и с Вронским, а в самом конце спектакля появляется сразу три его образа: в его оранжевый комбинезон одет и Вронский (в том самом зеркальном дуэте, который во втором действии идет уже под музыку Шнитке), и Каренин, а сам «станционный мужик» тащит Анну к ее могиле. Образ этого мужика- образ смерти.
Сцена самоубийства решена у Ноймайера символически, парадоксально и поразительно. Занят здесь практически весь кордебалет участвующий в спектакле — толчея и беспорядочное броуновское движение танцовщиков, словно отчаянные мысли в голове главной героини, призваны символизировать суицидальное «решение Анны».
Терпит крушение Сережин игрушечный паровоз… Мужик-смерть влечет Анну к вырытой для неё яме, в которую она опускается точно Жизель в свою могилу. Её смерть оплакивает своими порывистыми движениями Левин. Вокруг бегает Сережа. На краю могилы с пустым, ничего не видящим взглядом сидит Вронский. Выходит потерянный Каренин. Занавес…